Если заглянуть в глубины нашего сознания, порыться там, перетряхнуть его, как набитый вещами шкаф, то можно обнаружить, что механизмы, правящие этим «нечто», если и отличаются от таковых, властвующих над органикой человеческого тела, то лишь в малой степени.
Так мы можем наблюдать врожденную остроту и гибкость ума – как красоту тела, данную от природы: дар, который человек может использовать или не использовать по своему усмотрению или по велению судьбы. Так порой под прекрасными одеждами из цветистых слов и фраз возможно обнаружить дряблое, испещренное язвами тело – истинное Эго – для которого талантливые мастера состряпали убор, способный скрыть все изъяны, но лишь до того момента, когда его владельцу приходится обнажиться. И потому, внешне блистая, такой разум редко притягивает к себе действительно глубокий и вникливый.
Равно и болезни сознания развиваются по тем же законам, что болезни тела материального. Иногда в него проникает болезнетворный агент под видом идеи, и, в случае, если защитные силы разума не в состоянии с ним справиться, встраивается в каждую его клеточку, разрушая и размножаясь. И начинает человек страдать, если стремится, но не может, реализовать то, что в прочих условиях не имело бы для него, по большому счету, значения. Разум же, обладающий сильным иммунитетом в отношении данного конкретного возбудителя, критический, практичный, циничный, холодный – назовите его как хотите – уничтожит паразита еще в зародыше, не дав ему развиться в полноценную заразу. А ведь бывает и так, как, хотя бы, при чахотке, когда организм оказывается не в силах справиться с хворью, но отграничивает ее барьером, замыкает в капсулу и внешне выглядит здоровым. Однако кто знает, не наступит ли час, когда такой барьер окажется несостоятельным и демоны не вырвутся наружу, диссеминируя и круша все на своем пути, превращая сознание в сплошную казеозную массу.
Увы, не существует – и вряд ли когда-либо появится – панацеи от всех болезней. Нет средства защититься от любой опасности. Нет возможности быть перфекцийным. Но нужно уметь найти в себе силы признать болезнь – тела, разума, социума – и, если возможно, бороться с ней, а если нет – смириться, дабы жить не для страданий, а для тех радостей, которые все еще остаются больному доступными. Ведь, в конце-концов, каждый час жизни – прекрасный или омерзительный – приближает каждого из нас к ее концу.
Так мы можем наблюдать врожденную остроту и гибкость ума – как красоту тела, данную от природы: дар, который человек может использовать или не использовать по своему усмотрению или по велению судьбы. Так порой под прекрасными одеждами из цветистых слов и фраз возможно обнаружить дряблое, испещренное язвами тело – истинное Эго – для которого талантливые мастера состряпали убор, способный скрыть все изъяны, но лишь до того момента, когда его владельцу приходится обнажиться. И потому, внешне блистая, такой разум редко притягивает к себе действительно глубокий и вникливый.
Равно и болезни сознания развиваются по тем же законам, что болезни тела материального. Иногда в него проникает болезнетворный агент под видом идеи, и, в случае, если защитные силы разума не в состоянии с ним справиться, встраивается в каждую его клеточку, разрушая и размножаясь. И начинает человек страдать, если стремится, но не может, реализовать то, что в прочих условиях не имело бы для него, по большому счету, значения. Разум же, обладающий сильным иммунитетом в отношении данного конкретного возбудителя, критический, практичный, циничный, холодный – назовите его как хотите – уничтожит паразита еще в зародыше, не дав ему развиться в полноценную заразу. А ведь бывает и так, как, хотя бы, при чахотке, когда организм оказывается не в силах справиться с хворью, но отграничивает ее барьером, замыкает в капсулу и внешне выглядит здоровым. Однако кто знает, не наступит ли час, когда такой барьер окажется несостоятельным и демоны не вырвутся наружу, диссеминируя и круша все на своем пути, превращая сознание в сплошную казеозную массу.
Увы, не существует – и вряд ли когда-либо появится – панацеи от всех болезней. Нет средства защититься от любой опасности. Нет возможности быть перфекцийным. Но нужно уметь найти в себе силы признать болезнь – тела, разума, социума – и, если возможно, бороться с ней, а если нет – смириться, дабы жить не для страданий, а для тех радостей, которые все еще остаются больному доступными. Ведь, в конце-концов, каждый час жизни – прекрасный или омерзительный – приближает каждого из нас к ее концу.
Комментариев нет:
Отправить комментарий