Последняя встреча

- Майк, почему ты грустишь?
- Как же мне не грустить? Мы с тобою, вероятно, видимся сегодня в последний раз - и эта мысль терзает меня, нет, она изматывает меня, она хуже физической боли, а временами просто невыносима. Понимаешь это?
- Милый мой мальчик, даже если это последняя наша встреча, я хочу, чтобы мы взяли от нее все то прекрасное, что только можем! Я  хочу, чтобы мы провели этот день так, чтобы он навсегда остался в твоей памяти - как один из счастливейших дней в твоей жизни! Не печалься тому, что ты не в силах изменить - будь же мужчиной и прими неизбежное, но не растрачивай бесценных мгновений нашей с тобою встречи на грусть и тоску! И впредь никогда не жалей обо мне - я только тогда уйду спокойно, если буду знать, что мой добрый, ласковый Майк познал со мною счастье и радость, и что он будет жить дальше, вспоминая обо мне, как о волшебном сне, что растаял, как тают все сны с наступлением рассвета!
  Улыбнись же теперь, и обними меня! Обними меня так крепко, как только можешь! 

Сочащийся яд

Последняя ночь была мучительно тяжелой; сон смешивался с явью, а явь наполнялась отупляющей и поглощающей весь остальной мир болью. Казалось, будто какой-то неведомый мучитель раскалял докрасна железные прутья и неведомым способом заправлял их Спурию под кожу, под мышцы, вглубь его тела, нестерпимо паля внутренности. Утро не принесло облегчения, началась рвота. Обожженный адским пламенем желудок не хотел мириться со случившимся и, пытаясь избавиться от смертоносного врага, со слезами, хрипом и хлюпаньем, выворачивался наизнанку, попутно выворачивая и целое тело вместе с душою…

Экстренно вызванный врач был бессилен спасти или хотя бы облегчить мучения умирающего. Его друзьям оставалось лишь самоотверженно наблюдать кончину одного из них или заплатить хитрому греку Харону тройную цену за то, чтобы мрачный перевозчик вытащил свою лодку на берег и усадил в нее страдальца вне очереди.

Спурий, новоназначенный примипил, был отравлен. Он умирал – несправедливо медленно, как может показаться тому, кто, как он считает, испытывает рядом с угасающим героем, почти такую же, почти физическую боль – но кому-то постороннему, здоровощекому и лишенному этой застилающей рассудок мглы сочувствия, ясно, что события разворачиваются почти моментально. В конце-концов, что такое несколько часов в сравнении с днями, месяцами или годами ожидания неизбежного? Для самого же примипила время перестало существовать – оно не остановилось, не тянулось, его просто не было, так же, как нет его для влюбленных, тонущих во взглядах своих сердечных alter ego – с той только разницей, что влюбленной Спурия стала боль. И она, как редкостно упрямая и низкая женщина, не хотела оставить его, несмотря на все протесты предмета своей страсти и громогласные проклятия его окружения. Она вцепилась в свою жертву мертвой паучьей хваткой, овила ее коконом, целиком подчинила себе и стала с ней одним целым. Да, время перестало существовать, телораздирающая боль затмила собой все.

«Что же, ему уже легче,» - спокойно произнес ни на шаг не отходивший от командира первой центурии врач. - «Он только что потерял сознание.»

И верный последователь пораженного Зевсом, но принесенного мойрами на Олимп, сына Аполлона не ошибся. Сознание Спурия действительно уже рассталось с телом и в последний раз отправилось в гости к его душе. Прощаясь, они, как старые добрые приятели за кувшином вина, вспоминали ярчайшие моменты жизни примипила: вот он рождается, издает свой первый крик, обессилевшая в родах мать и гордящийся своей семьей отец узнают, что родился мальчик – крепкий, здоровый, скоро его непременно назовут героем Римской Империи; вот он уже мальчишка, играется в семейной усадьбе с родителем и его ближайшими друзьями, они учат его быть мужчиной, воином, командиром и отцом; вот мать его и сестра, залитые слезами, множество людей в их доме, и перстень с руки предательски убитого отца, водруженный на палец его наследной, еще юношеской длани; вот эта уже взрослая десница, держащая короткий меч, пронзает убийцу и скотину, его нанявшую; вот он центурион, прошедший не одно сражение и получающий дубовый венок за спасение гражданина; а вот он обожаемый солдатами примипил легиона – на пирушке, устроенной в честь нового назначения…

Его ждут дома… Гонцы уже помчались к семье и друзьям в Риме с радостной новостью: «Спурий назначен примипилом!»… И вот, кажется, он лежит не здесь, в бреду, среди грубых деревянных стен и окружающих их глубоких рвов, а в своем семейном доме, среди любящих домочадцев, окруженный изысканной утонченной роскошью. За окном гомонит прислуга: мужчины, без тени стеснения, отпускают двусмысленные шутки, на которые женщины отвечают звонким задорным смехом… А Она так ласково глядит ему в глаза…

В этом спокойном и любящем доме Спурию вспомнилось, как несколько лет назад, в Риме, он встретился с необыкновенно интересным человеком, который называл себя Петром, апостолом, и рассказывал о едином Боге, его сыне и иной, странной и чуждой Вечному городу, морали. Новые знакомые провели вместе не один вечер и, хотя расстались каждый при своем мнении, в день прощания тогда еще центурион услышал: «Спурий, придет время, и ты познаешь единого Бога. Как и в сердце каждого человека, Он живет в твоем, пусть пока оно и блуждает во мраке. Воскресший Сын Его говорил нам: «Кого вы простите, того и я прощу. И спасен будет тот, кто не видел, а уверовал», - прими же, римлянин, мое благословение». - «Пусть и тебя хранит твой христианский Бог и Юпитер! Ведь с такой верой ни ты, ни твои последователи долго здесь не удержитесь. Рим – это бесконечная война, а не всепрощение…»*

«А, может, он и был прав… тогда…» - прошептал Спурий и услышал тихий шелест, подобный шелесту сотен крыльев чудесных птиц, обитавших в землях, попранных ногою Александра Великого, но оставшихся за восточной границей Римской империи. Он заполнил собой все пространство вокруг и будто бы окутал примипила еще большим теплом, безмятежностью и спокойствием. Откуда-то издалека донесся голос: «Спурий! Спурий! Встань, примипил!» - и все растворилось.

Согласно канонам медицинского искусства, врач громко звал умершего, однако ни один мускул не дрогнул на искаженном страданиями бледном лице. Не было ни пульса на артериях, ни признаков дыхания, зрачки примипила расширились, и жизнь со всей неумолимой очевидностью уже покинула еще так недавно вызывавшее восхищение прекрасных женщин и уважение уверенных в себе мужчин сильное тело. Тогда, обернувшись, он вырвал присутствующих из тяжкого оцепенения: «Увы! Мы все последуем за ним в том порядке, который нам назначит судьба! Позовите рабов, теперь его нужно омыть, набальзамировать, завернуть в саван, а сверху в одежды – и обязательно придать лицу благородный вид. А если этого сделать не удастся – наложить на лицо маску. На похоронах будет присутствовать множество людей, им ни к чему видеть того, кто будил в наших гражданах гордость и уверенность, уничтоженным – пусть яд злосердечия хотя бы сегодня не сочится в людских жилах…»



------------
* Вскоре христиан объявили кровожадными поджигателями столицы империи, и началась травля, достойная той, что свершится почти через 2000 лет, но называющие себя христианами в ней уже будут играть полярно противоположную роль – роль палачей.

Утро

Ты сегодня необычно весела: зять наконец-то выкроил время и приехал поменять сантехнику. Да, он привез новый белоснежный бачок, унитаз, умывальник – теперь ванная комната будет выглядеть свежее и ярче. Конечно же, он не уйдет из твоего дома голодным, ты уже приготовила блинчики с творогом (он их просто обожает) и хлопочешь, стараясь, по мере сил, помочь ему…

Ты любишь его как сына, а он платит взаимностью. Я вижу это тепло в ваших глазах. Редкая картина. Что же… я подожду. Дам вам время. Я имею на это право.

Вечер закончен, он позвонил домой, предупредил что выезжает, ушел. Ах, какой же он молодец. Этот день определенно был для тебя радостным… Однако это последний твой день. Хотя, как и в большинстве случаев, ни тебе, ни кому-либо из людей, подобная мысль и в голову не приходит.

Ты меняешь дневную одежду на ночную рубашку, умываешься, идешь стелить постель.

Нет, это лишнее: она тебе уже не понадобится. ТВОЙ ЧАС. Сердце, стоп! Внезапно!

В глазах вдруг темнеет, в первую секунду ты не понимаешь, что произошло, ты почему-то падаешь, больно ударяешься головой о шкаф. И пытаешься подняться…

Чертово сердце… оно посмело ослушаться, оно еще трепещет. Как же сильна в тебе воля к жизни, в твои-то 78! Нет, не так должно было быть…

Я уже не могу скрыться от твоих глаз. И ты начинаешь осознавать, что происходит. Судорожно цепляясь пальцами за все, что попадает под руки, ты пытаешься встать с ковра, борешься со мной. Одеяло летит на пол – вместе с тобой. Повторяет его судьбу и простыня. Голый матрац оказывается достаточно тяжелым, чтобы выдержать твой вес, но силы тебя уже покидают. Ты пытаешься звать на помощь – из горла вырывается лишь слабый приглушенный стон, затем хрип. Никто его уже не услышит, ты это понимаешь – понимаешь с по-настоящему животным ужасом перед уже неизбежным, а через секунду – с безотрадным отчаянием. Пусть они и любят тебя, но сейчас не помогут, ты осталась одна. Совсем одна. Нет, один на один со мною… под моим пристальным взглядом.

Завтра утром, в 8:45, ключ в твоей двери повернется – придет опекунша, принесет продукты. Будет тебя звать и из коридора и кухни расскажет веселую историю. Когда же она войдет в комнату, то застанет тебя полулежащей на полу, с головою на кровати и пальцами, намертво впившимися в матрац; кровь с разбитого лба стечет уже под глаза, уста, звавшие на помощь, так и останутся открытыми…

На вызов «возможно, мертва» в 8:52 примчится скорая. Бригада в надежде, что тебе еще можно помочь, взбежит на твой этаж. В твоей комнате их встретит слабый сладковатый запах. Одеревеневшее тело нелегко будет уложить хотя бы более-менее ровно. Его накроют той самой простыней, которую ты собиралась стелить.

В 9:40 приедет твоя дочь, ее всю будет лихорадить – она еще не в состоянии поверить, что это ты лежишь накрытая посреди маленькой комнаты, что это ей врач говорит какие-то страшные, дикие, безумно глупые вещи. Ведь ОНА была у тебя весь день позавчера, а ОН вчера вечером. Не оказалось их рядом лишь в ТУ минуту.

Но ты уже знаешь, что я не питаю ни к тебе, ни к ним ни зла, ни сочувствия. Я только делаю свое дело. Беспристрастная и холодная. Твоя Смерть.

Обвинение

Иди, и ты поступай так же.
Лук. 10, 37

Я не ношу сандалии на босую ногу. Непременно на белый носок. Вы осудили меня за это и приговорили к наказанию… Что ж, на вашей стороне сила – вы можете это сделать. Но вот чего вам не удастся никогда – это убедить меня в моей же виновности, потому что все действо, разыгранное сегодня в суде, является комедией – истерией неизлечимо больного общества над гордецом, бросившим ему вызов.

Вы называете меня человеком, лишенным вкуса, за поступки, продиктованные личными эстетическими потребностями. Вы, чье мнение составляется из слов «так пишут в газетах», «об этом говорят по телевидению», «так принято» и «все так делают». Вы, кто не в силах сказать, что хорошо, а что плохо, пока не услышите об этом от других; кому чужой рассудок заменяет собственный; которые стали похожи один на другого, как птенцы из инкубатора: весьма однообразно одетые, но одетые по последней моде, приятно пахнущие, но одними и теми же ароматами, гладко выбритые на лице и в паху, потому что иное – моветон. Вы, кто нервно потеет, видя, что другие оценивают ваш «стиль» и презрительно улыбаются, в конце концов, ставите мне в вину тот факт, что я не дрожу от подобных мыслей – а смеюсь над ними. О да, с вашей точки зрения я – преступник, изгой. Но раз так, моей репутации уже мало что грозит, а значит, я могу позволить себе такую роскошь, которая вам недоступна – свободно говорить то, о чем думаю.

Посмотрите на себя, мои уважаемые судьи, мои обвинители и защитники. Пришедшие поглазеть на то, как «унизят выскочку», тоже взгляните на себя. Что вы видите? Лица? Глаза? Сердца? Да, молодой человек, я несу бред, потому что вы видите лишь одежды, забывая, что под ними находятся тела и души – прекрасные ли, уродливые ли, но ваши. То, что было дано вам Богом в его величайшей любви, но чего вы стали стесняться, искушенные змием. Вы назвали этот стыд знанием и написали об этом в своей «книге книг», но на деле ничего не постигли, а лишь сделали первый шаг в никуда – к отказу от собственного разума, в плен манипуляции. Вы покинули райский сад для того, чтобы всю жизнь работать, но не для себя, а на благо кого-то, кто будет придумывать для вас новые соблазны, развлечения и игрушки – и говорить вам, что это хорошо, и что вы хороши, раз отдаете за них свои пот, слезы и здоровье. Вы настолько погрязли в этом безумии, что убили сына Божьего, пришедшего спасти вас от страстей – более того, вам сказали, что для того он и был послан, чтобы умереть от рук ваших, и вы в это поверили.

Вы ненавидите друг друга, но вынуждены жить рядом. Вы завидуете ближнему, лжете, крадете, убиваете, сами не понимая зачем, но считая, что это делает вашу жизнь лучше – не правда ли? А величайшие из вас, пробираясь по трупам до вершин власти – которую тоже создали не вы, лишь вам сказали, что сие есть добро, – пишут для вас законы и создают правила жизни, по тем же самым причинам. А каждого, кто угрожает созданному ими укладу, называют преступником – и вы, радостно воя, мчитесь его разорвать. Потому что, вернись вы к истоку и начни думать, – ваша судьба предопределена. Вместо любви вами управляет страх – само понятие любви к ближнему вам заменили гендерными отношениями и раболепием.

Еще есть любовь к Родине?.. а кто это? Ваш президент? Ваши родные? Мальчишка из соседнего двора, которого Вы вчера ногами били за то, что он «урод поганый»? Родина для вас – это «нормальные люди», такие же, как и Вы – но это не вся Ваша Родина, молодой человек: она гораздо больше и богаче. Леса и горы; озера и моря; птицы, звери и насекомые; законопослушные граждане и преступники; наркоманы и психически больные; панки, реперы и металлисты; люди с традиционной ориентацией, гомосексуалисты и лесбиянки – все это Ваша Родина. У Вашего сердца есть место для всех? Вы на самом деле любите свою Родину?

Так что же вы за люди? Лживые, трусливые, с узким кругозором и чрезмерными амбициями, не знающие ни благородства, ни прощения. У самих себя при взгляде со стороны вы бы не вызвали симпатии. Многие из вас уже ненавидят меня всеми фибрами своего существа – но я никого из вас не осуждаю. Я понимаю, что таковы вы есть – и приговора вам не выношу.

«К порядку! К порядку! Уведите!»

Рацион "Гордый холостяк" или эволюция мужчины

Суббота - жена вчера уехала, есть пока ничего не хочется. Я сытый и гордый! А проголодаюсь - вмиг чего-нибудь состряпаю!

Воскресенье... утренняя мысль "чего-то хочется вкусненького" к обеду перерастает в навязчивую идею "чего б сожрать?!!", а к вечеру ноги, покрывая матом желудок с кишками, выносят тело в продуктовый магазин. Банка пива и литр сока классно утоляют голод...

Понедельник - ума прибавилось, с утра чай, хлеб, ореховое масло; день сложный, поездка в другой город, на лавочке с видом на реку съедены несколько бутербродов с шинкой и сыром, запито это все йогуртом - красота... Вечером, правда, хочется перекусить, но обошлось паштетиком и булочкой.

Вторник начался с орехового масла, но к обеду стало ясно, что этого было мало. К концу рабочего дня все мысли вращаются в сферах, более близких пещерному человеку до его знакомства с Женщиной: "Как развести костер и сварить на ужин мамонта, если руки растут из жопы?" Благо, скайп и супруга не дали пропасть - макароны с сырно-майонезной подливой сварены в таком количестве, что хватит на троих. В качестве расплаты - пригоревший к сковороде сыр, майонез на полу кухни, да обожженый язык: оказывается, когда пробуешь "на соль", надо дуть в ложку. Но я сыт и радостно-пофигистичен.

Среда - утром доедены оставшиеся на тарелке холодные макароны... почему-то возникает странное ощущение, что праздник закончился... это опять надо будет что-то варить??? Утро наполнено тревожными мыслями и пугающими перспективами голодной смерти в изобилующей харчами берлоге... Часов в 10 пошел заказал в столовой обеды, но на сегодня уже поздно... Напряжение растет... К двенадцати дня желудок заявил, что он так хочет жрать, что все остальное похер... Час дня: "Тетя повар, вы ж нальете мне супчику, правда?.."

P.S. Краски сгущены, и события утрированы :)))))))

Сюрприз

Прибыл поезд. Согласно купленному билету, я вошел в вагон второго класса и прошелся по его коридору в поисках более-менее свободного купе. Эта попытка не была увенчана успехом, поэтому выбор пал на наиболее спокойное – двое молодых людей у окна и три женщины – у входа. Купе вагонов второго класса скорых поездов без резервации мест рассчитаны на восемь пассажиров, но, учитывая ментальность населения Польши, можно было ожидать, что наше полностью занято не будет.

Звучат привычные слова вежливости и вопрос, можно ли здесь разместиться.

- Да, пожалуйста, проходите.

- Благодарю вас.

Забросив вещи на полку и удобно расположившись, чуть более детально знакомлюсь со своими попутчиками: ребята у окна, похоже, не знакомы – они сидят молча, каждый погруженный в свои мысли; женщины же ведут беседу – как водится, обо всем, начиная от проблем со здоровьем и заканчивая большой политикой и вопросами содержания заключенных в тюрьмах. Сидящая по левую сторону от меня, самая младшая, оказывается дочерью одной из двух оставшихся – она забирала свою маму после очередного курса лечения, проводившегося в центре онкологии, где мне посчастливилось работать, и они вместе едут домой. Третья собеседница говорит, что тоже когда-то лечилась там. Как тепло эти люди отзываются о наших врачах, медсестрах, младшем медицинском персонале, ставят их в пример прочим... И при этом понятия не имеют, что рядом с ними едет тот, для кого подобные слова, подслушанные случайно, от абсолютно незнакомых людей, имеют такую же моральную ценность, как признания Ромео в любви для Джульетты.

Мерный стук колес и женские голоса убаюкивают меня, и в конце-концов голова сама опускается на подголовник, а глаза закрываются.

Довольно странные сны порой рождает наша нервная система в часы, когда лобные извилины уже не стремятся контролировать все и вся. И как бы это ни было противно науке и необъяснимо, часть из снов оказывается пророческими – метафорически или буквально. Бывает так, что, пребывая во власти Морфея, мы видим эпизоды из своего будущего – людей, события, обстановку – с точностью до мельчайших деталей, а когда они приходят, не можем понять, почему все кажется таким знакомым, что это? Дежавю?

Но куда чаще сон просто освобождает мозг от гнетущих его мыслей, а лишенные, на первый взгляд, смысла сновидения являются плодом реакций, которые создают наши воспоминания и кладут в анналы подсознания то важное, что мы будем использовать в дальнейшем, не задумываясь – умение двигаться, эмоционально реагировать, мыслить логически или интуитивно...

Я был разбужен чуть более громким возгласом:

- Да, а Вы слышали в последнее время что-нибудь о Марии?!

Это вопрошала, конечно, сидящая слева от меня спутница помоложе – в силу возраста более эмоциональная, чем ее собеседницы. Мама ее молча закивала головой, а третья женщина удивленно ответила:

- Нет, она, ведь, уехала в Швецию – там, по-моему, и работает до сих пор.

- Ну да, она была в Швеции, но здесь у нее дети оставались. Сын все звал ее вернуться – имел хорошую работу и мог обеспечить и свою семью, и ее. Но у нее там уже дом был, да и социальная защита в Швеции, знаете, не то, что у нас – если потерял работу, то денег в лучшем случае получишь, чтобы с голоду не умереть; а если будет выбор между матерью-одиночкой и алкоголиками, то не в пользу первой, потому как алкоголики, видите ли, – это больные люди и могут позаботиться о себе в меньшей степени!

- Да, да, – согласились обе. – Это часто бывает. Если прийдет за социальной помощью такая мать, а дети у нее чистые и ухоженные, то, в лучшем случае, единоразовое пособие получит, а его только раз в полгода просить можно. А когда алкоголик-замухрыжка со своими немытыми отпрысками – пожалуйте, ежемесячно. Только та бедная мать на друх-трех работах погибает, чтобы своим детям дать, и на самом деле нуждается в помощи – а эти... все пропьют и чадам своим то же привьют...

- Да что далеко ходить, у нас в соседнем доме такие живут – на пособие, а мы помогаем своей соседке чем можем: у нее трое детишек осталось, когда муж их бросил, и государству дела до нее нет! Дали тысячу злотых – это вам на полгода, делайте, что хотите.

- Когда женщина сама растит детей, ей обязательно нужна нормальная, адекватная помощь, – пришли они к заключению. – В таких условиях, как сейчас, это мы – сильный пол, потому что ничего другого нам не остается.

Найдя, таким образом, согласие и попутно обругав пару-тройку виновных во всем высших чинов государства, собеседницы с чистой совестью вернулись к теме Марии из Швеции:

- Так вот, сын все звал ее приехать, да и она сама не раз говорила, что хочет вернуться в Польшу (как бы то ни было, она любила свой край и не покинула бы его, не будь на то веских причин). И вот, однажды, позвонила детям и попросила, чтобы все были дома в такой-то день и в такое-то время – ничего не стала объяснять. Сказала: «Сделаю вам большой сюрприз.»

- Неужели совсем ничего не объяснила?

- Нет, ничего не хотела говорить, только просила их быть дома!

- И что же?

- Купила билет и приехала. Но когда выходила из поезда упала... и все...

- Как упала? Что «все»?! – Третья собеседница действительно не понимала, о чем идет речь.

- Ну, потом уже выяснилось, что у нее была аневризма – потому нельзя было лететь самолетом – чтобы при резкой перемене давления она не разорвалась. Так она и приехала поездом, вышла на перон и потеряла сознание. Врачи сказали, что мозг почти сразу умер, а тело поддерживали несколько дней, потому что Мария когда-то дала разрешение на посмертную трансплантацию. Так дети ее только в больнице под аппаратами жизнеобеспечения и увидели. У нее почку взяли и печень. Сердце хотели, но оно больное было.

- Святая Дева, еще и органы забрали... А что с сердцем? Возраст, наверное?

- Нет, в рубчиках после микроинфарктов, а такое уже не годится.

- Зачем же она лежала там несколько дней, если уже не жила?

- Надо было найти, кому эти органы нужны и подходят, привезти этих людей, а потом оперировать... Тело ее, как завещала, затем кремировали – не хотела, чтобы хоронили... А детям только и сказала, что «сюрприз» им сделает...

- Да, все точно так и было, – подтвердила мать слова дочери. – Именно так.

Женщины вышли на следующей станции, а я, оставшись после них в непонятной тишине, решил пересказать вам эту историю – изменив, конечно же, имя главной ее героини.

Монолог девушки за кассой

Представьте: небольшой магазин в небольшом городе, касса, за ней - сотрудница, на каблуках, в мини-юбке, с трехсантиметровым маникюром. В свой первый рабочий день она старается быть приветливой и весёлой, однако вполне заметно, что работа здесь нарушает её внутреннюю гармонию.

"Да, что здесь у Вас? Хлеб... колбаса... творог... ой, какая упаковка мокрая, она что, протекает? Надо было в пакетик положить - я из-за неё все пальчики испачкала, липкие какие теперь. Ах, это он в пакетике? Ну да, вижу-вижу, завернут так, что штрих-код не просканировать. Ой, не мешайте уже, я сама. Наберу вручную."

Поворачиваясь к компьютеру:

"Так, клавиатура. Клавиши... клавиши... это кто же их так густо налепил?  Явно, мужик какой-то без ума и фантазии. Ну как я могу ей пользоваться? - ногтями, что ли, кнопки нажимать? Или по две-три за раз? Не работа, а расстройство сплошное! Все, следующий!"

"Ой, какой мужчинка. Серьёзный, в костюмчике, с животиком - наверное, олигарх... Здравствуйте! Ой, как у вас много всего - я сама и не справлюсь. Не поможете? У вас такие сильные руки - так бы в них и упала... Ах, женаты? Ну не беда, может, и я на что сгожусь? Коров доить?! Ах, Вы землевладелец... Ой, коров доить я, конечно, не умею, а вот бычка за рога брала не раз, это я очень даже могу. Рогов нет? Какой самоуверенный! Женщина, а что это Вы так злобно на меня смотрите - ждите своей очереди. Ах, жена? Ну да, ну да. С такой где рогам-то взяться. Такую во сне встретишь - сердце от страха остановится. Он и коров, наверное, от безнадёги завёл: у них и морды добрее, и за вымя подержаться можно..."

"Следующий, пожалуйста. Что у Вас, молодой человек? Ага, вижу. А почему банан без наклейки? Вы его взвешивали? Ах, не получилось. Сложно было на весы положить и кнопочку нажать? Самой попробовать? А может, еще и продукты домой отнести? Ну ладно-ладно, схожу посмотрю сама. Ой, а кнопка на весах и правда не срабатывает, ну и ладно... будет огурцом: все равно цена одинаковая..."

"Молодой человек, я вернулась. Вас что-то смущает? Не та наклейка? А какая Вам, собственно, разница, что на ней написано, банан и огурец - это почти одно и то же! Так, прекращайте, не задерживайте очередь - видите, люди волнуются. Оплачивайте и забирайте! Это кто дура?!! Зато красивая? Да? Ну да, я такая... Встретиться? Ну я не знаю... Так, кто там недоволен?! Кому там долго?! Не видите, что ли, - мужчина не может разобраться, что ему со своим огурцом делать - подождете!! Ну что, сегодня вечером? Ну я подумаю... Что, очень понравилась? Ну ладно, прийду... И подружку приводить? Какой ты! Ну хорошо, до вечера..."

"Ой, женщина, простите, что пришлось подождать. Да, да, вот Вам пакетик, вот Вам чек... Скажите, это правда, что у меня улыбка, как у Афродиты? Как у Горгоны? А она тоже красивая? Словами не передать? Ой, спасибо, приходите к нам еще, можете даже без очереди, ага."

"Так, который час уже? Половина первого? Ой, нужно бежать, а то ведь собраться не успею. Как рабочий день не закончился? До шести? Что Вы, что Вы - так и погибнуть за кассой можно! Я ушла, до свидания! Да не за что мне вас прощать... Ах, прощайте? Уволена и больше не возвращаться?  Ой, Вы и не знаете, что теряете... Ну ладно-ладно, пока!"

Продажа

Маша стояла в убогой ванной комнате и тихонько всхлипывала: тело не напоминало о том, что она женщина уже второй месяц, и сегодня две полосы на экспресс-тесте подтвердили опасения – беременна. Что теперь делать, как сказать об этом мужу… гражданскому мужу. Он наверняка побьёт её или, что ещё хуже, бросит – не захочет содержать жену и ребенка, о возможности рождения которого не раз отзывался однозначно. Но ведь и предохраняться не хотел! Тяжёлый ком, подкатывавшийся к горлу, вырвался наружу громкими рыданиями, уничтожив остатки воли несчастной, раздавленной страхом женщины; все в мире исчезло, поглощённое невыносимым горем и безотчётным ужасом перед будущим.

В тот же день ещё один человек, Андрей Витальевич Крыжов, возвращался домой с тяжёлым сердцем. Подозревая в глубине души, что следовало ожидать именно таких результатов, он всё же не мог примириться с полученным известием, а тем более лишить надежды свою любимую супругу – сейчас это было выше его сил. Выйдя из машины возле парка и предупредив водителя, что немного прогуляется, предприниматель остался наедине с ярким весенним днём. Воздух уже наполнялся тем особенным запахом, который говорит о пробуждении всего живого после зимнего сна, набухшие почки деревьев вот-вот готовы были распуститься сочными молодыми листьями, а разноголосый щебет птиц говорил о том, что мир готов к новому витку жизни. Какой ужас, что он больше не вписывается в эту, казалось бы, столь естественную картину общей радости. Случайный прохожий, подняв глаза, был немало удивлен, увидев статного, очевидно, обладающего недюжинной силой воли, хорошо одетого мужчину с таким безнадёжным отчаянием в глазах. «Наверное, дело жизни потерпело крах». 

Следует признать, что судьба порой играет странные шутки, вот и в этот раз случилось так, что в скором времени две семьи обсуждали будущее готовившегося к появлению на свет ребенка – он обретал возможность стать желанным.

- Мария Ивановна, мы очень рады, что Вы и Ваш муж приняли наше предложение. Вы будете обеспечены всем необходимым, роды примут лучшие специалисты. Обещаю, что отношение медицинского персонала к Вам будет самым предупредительным.

- Хорошо, Андрей Витальевич, я на всё согласна…

- Да, только цену придется удвоить: вашей семье это не накладно, а для нас – самое то. – Довольная ухмылка на лице мужчины Марии, обычно напоминавшем обезьянье, придавала ему совершенно зловещее выражение. Живя одним днем, этот человек не привык считаться с мнением окружающих, а чужое горе могло его только позабавить.

- Речь шла о совершенно четко определенной сумме…

- Раньше – да. Сейчас условия поменялись.

Нарочито вызывающий тон вызвал ярость в душе Крыжова, но отрезвил его жену, спокойно взявшую мужа под руку и взглянувшую на него серьёзно и уверенно. В считанные секунды вопрос был улажен в пользу требующей стороны, однако образом, исключающим подобные прецеденты в будущем. Расставались, несмотря ни на что, окрыленные, ведь сегодня каждый получил новый шанс.

Всего через три месяца предприниматель медленно шёл по тому же, но уже холодному и припорошенному снегом парку. Компанию ему составлял мужчина средних лет, с лицом не примечательным, лишенным эмоций, и выдающими неискреннего, возможно, даже подлого человека, маленькими бегающими глазками.

- Андрей Витальевич, мы прекрасно понимаем Вашу ситуацию и искренне сопереживаем, однако изменить ничего, к глубочайшему сожалению, уже невозможно.

- Это происходит с согласия и по доброй воле обеих сторон.

- Но есть и третья: Вы забываете о самом ребенке – у него тоже есть права, и Государство обязано их защищать.

- Для ребенка данный вариант тоже будет лучшим, здесь не может возникать сомнений. На мой взгляд, возможно решить этот вопрос без лишнего шума и со спокойной совестью предать Лете.

- Андрей Витальевич, мы бы с радостью пошли Вам навстречу, но понимаете, какое сейчас время… а этот болван чуть ли не на каждом углу распинается, что вот-вот продаст своего ублюдка и заживет по-королевски. Хотя бы имени он Вашего не знал!

Крыжов не отвечал, погруженный в неприятные мысли, и ожидая, когда собеседник, продолжит.

- Мы считаем (и я уверен, суд сочтет так же), что вся вина лежит на родителях ребенка. Именно им пришла в голову преступная мысль обманным путем заработать на несчастной семье и своем малыше. Вы же, как законопослушный гражданин, помогли следствию изобличить преступников и являетесь, по сути, пострадавшей стороной…

- Но будущее ребенка?

- Будет передан в дом малютки, Вы сможете забрать его после. Это наиболее приемлемый путь.

Некоторое время оба собеседника молчали – один колебался, взвешивая все «за» и «против», другой равнодушно смотрел вслед краснобокому снегирю, вспорхнувшему при приближении людей и, быстро взмахивая своими маленькими крыльями, улетавшему в небо.

- Похоже, Вы абсолютно правы: нас подло обманули.

Город узнал о вышеописанных событиях со слов телеведущего, привычно быстро читавшего текст с рабочего экрана: «Женщина со своим сожителем пытались продать своего новорожденного ребенка бездетной семье за четырнадцать тысяч долларов. После того, как семья была предупреждена об ответственности, она оказала помощь следствию. Женщина и её сожитель осуждены на восемь лет тюрьмы каждый, ребенок передан в детский дом».

Погоны человека с малопримечательным лицом стали немного тяжелее, а малыш так и остался без родительской опеки.

Все имена вымышленные. Любое совпадение - случайность.

Собеседование

- Добрый день.

- Добрый.

- Ваши фамилия, имя отчество?

- Щеглов Юрий Владимирович.

- Юрий Владимирович, меня зовут Егор. Мы с коллегами будем Вас интервьюировать… они еще не подошли – подождите немножко, пожалуйста.

- Без проблем.

Сотрудник компании вышел, оставив соискателя тет-а-тет с овальным черным столом, дюжиной стульев и крашеными в розовый цвет стенами, украшенными спрятанной в пластик электропроводкой и кондиционером. Юрий безразлично облокотился на соседний стул и стал ждать – подобных людей он видит не впервые.

Вскоре появились те, в чьи обязанности входило проведение интервью соискателей. В ход пошли стандартные вопросы:

- Чем Вас привлекает данная работа?

- Возможностью самореализации и перспективой карьерного роста.

- Что для Вас важнее – уровень заработной платы, атмосфера в коллективе или перспектива роста?

- Эти понятия не должны быть взаимоисключающими – они примерно равноценны.

- Но всё же? – ряд дополнительных вопросов, кивание головами, выводы…

- Кем Вы видите себя через год? Через пять лет?

- Генеральным директором IBM.

- Ну, это не совсем та отрасль… - снисходительные улыбки.

Еще вопросы, еще ответы – правдивые, нет ли – одному Богу ведомо.

- Что же, спасибо. О результатах Вам сообщат в течение недели.

- Действительно?

- Конечно.

- Хорошо. Всего доброго.

- До свидания.

Юрий не спеша вышел из офиса, лифт не работал – пришлось спускаться по лестнице.

Собеседование оставило неприятный осадок. Почему-то казалось, что всё произошедшее лишено смысла. Какой толк пытаться за полчаса узнать его? Даже опытные психологи и психиатры – знал об этом от них лично – не всегда в состоянии понять, что скрывается за черной бездной глаз собеседника – что говорить об аматорах. Человек раскроется через несколько месяцев работы в коллективе – тогда нужно будет присматриваться к нему, определять сильные и слабые стороны, грамотно и эффективно их использовать.

Узнать его как специалиста? Необходимая информация содержится в резюме, большего подобная пафосная болтовня выявить не позволит. Толковых же специалистов среди  присутствовавших, похоже, не было. Юрий уже знал, что даже очень талантливый человек редко в состоянии охватить все тонкости сколь-нибудь объёмной специальности; он видел людей без научных званий, утиравших носы профессуре (нужно, однако, заметить, что ни один из них этим не кичился). Главное - всегда быть открытым для нового, постоянно учиться и развиваться. Разум человека – смесь воды и масла: на поверхность всплывает нужное сегодня – остальное же со временем погружается все глубже и глубже.

И всё же эти полчаса он провел там – зачем? Единственное, что казалось правдоподобным – в этот момент для него определялся уровень оплаты труда. Не квалификация, не моральные качества – только минимальная сумма, которую ему можно платить. Это – бизнес, и каждый здесь старается выжать из тебя максимум, хотя и создает видимость заботы и сочувствия. Компания получает прибыль за счет разницы фактической стоимости работы и суммой, которую сотрудники согласны за нее получать. В убыток работать никому не позволят, но и отдающему всего себя делу двойной оплаты ждать не следует. Задумывались ли над этим те, кто сегодня был по ту сторону барьера? – улыбка скользнула по губам Юрия и исчезла. Вдруг ему стало грустно.

Вспомнились годы учебы в ВУЗе: радость успехов, общения, доверие в отношениях, сознание – без всякого намека на гордыню – того, что являлся одним из лучших студентов. Мир представлялся ярким, радужным, манящим. Тогда казалось, что молодым, талантливым и амбициозным открыты все пути. Теперь он знает, что за каждой дверью стоит кто-то, не всегда блестящий, не всегда сильный и умный. Он знает, что новый яркий человек со свежими силами и идеями может нести старому угрозу. Когда-то Юрий и сам будет в таком положении, наверное, именно поэтому он не испытывал ненависти, но, равно, и жалости. Таков мир – борьба заставляет его двигаться и кто-то в этой борьбе должен уступать. Но он, даже испытав череду поражений, не должен опускаться на колени. Придет час, когда упрямец добьётся своего.

Юрий вышел на улицу и невольно поёжился: весна в этом году выдалась сырой и холодной. Не знай он, что сейчас середина марта, можно было бы подумать, что пришла осень…

Все имена вымышленные. Любое совпадение - случайность.